В Арктике, где кроме вертолетов нет никакого иного транспорта, есть
такое чудо как топливные базы. Одна такая база - избушка в окружении
трех огромных цистерн - была нашей резервной точкой заправки.
Едва Ми-8 притрамбовал сугробы к двери подскочил абориген - кладовщик,
диспетчер, охранник и начальник в одном лице.
- Мужики!! - подскакивая и почесываясь сказал абориген. - Привезите мне
на обратном пути мазь от манадавошек! Помираю!
- А чего помираешь то? - поинтересовался бортмех. - У тебя средства от
мандавошек полтораста тонн. Мажешься керосином и все дела.
- Бляяяя! - опешил страдалец, и боком, как краб, ломанулся в направлении
цистерн.
Через полчаса, когда мы уже были далеко над тундрой, по радиосвязи
раздался перемежающийся повизгиванием многоэтажный мат "аборигена".
Прикладывая к покрасневшей промежности пригоршни снега, абориген
грозился вывернуть наизнанку нашего бортмеха через непредназначенное для
этого отверстие.
- Странно, мы в летном училище всегда керосином пользовались... -
растерялся бортмех.
- А на календарь ты смотрел, эскулап хренов? - осведомился командир. -
Конец декабря!
Чтобы зимой горючка не расслаивалась от мороза, в керосин добавляют
жутко токсичную гадость - Тетрагидрофурфуриловый спирт (ТГФС). Любой в
авиации знает, что стакан чистой "фурфурки" - смертельная доза....
Абориген выжил. Только здорово облысел ниже пояса. Но как любой
предприимчивый хохол (вокруг топлива в авиации много именно таких)
сделал это своей достопримечательностью.
А мандовошки его больше не беспокоили. Что им делать в выжженной
пустыне? ....